3 сентября 2021 года Сергею Донатовичу Довлатову исполнилось бы 80 лет.
Мое первое знакомство с творчеством Сергея Довлатова произошло в начале 90-х годов, когда активно стали печатать авторов, запрещенных ранее, в эпоху так называемой «возвращенной литературы». Первый рассказ, прочитанный мной, назывался «Жизнь коротка». По иронии судьбы, жизнь самого писателя, была очень недолгой, он умер в 49 лет от сердечного приступа, в машине скорой помощи, в Нью- Йорке, в 1990 году, в эмиграции.. И, несмотря на то, что до эмиграции писатель практически все писал «в стол», литературная судьба его сложилась счастливо. Он ушел на пороге славы, не зная, что станет любимейшем прозаиком миллионов соотечественников. Не знал, но чувствовал. «Моя предполагаемая аудитория менее изысканная и тонкая, чем, например, у Бродского, зато я могу утешать себя надеждой, что она – более массовая», сказал он в интервью американской журналистке за шесть лет до своей кончины. Надежды оправдались. За годы, прошедшие со дня смерти Довлатова, его слава разрослась неимоверно. Произведения Довлатова издаются и переиздаются огромными тиражами. Его творчеству посвящают международные конференции, о нем ставятся спектакли. Количество книг о Довлатове, опубликованных после его смерти, не уступает количеству книг о других его современниках. Мемуары о Сергее Довлатове – самые разные: восторженные, разоблачительные, мстительные, ядовитые. Это объясняется тем, что Довлатов был необыкновенно разнообразен. «Он производил впечатление человека, которому доступно все, чего он не пожелает: любая дружба, любая ответная влюбленность, свобода, деньги, элегантный костюм, беспредельная сила, любой талант», – говорит в своих воспоминаниях еще один его друг, Анатолий Найман. При этом он отмечает, что «Довлатов своими книгами защищался, как ширмой. В конце концов, всякая ширма берет на себя функции стены, как всякая маска – лица. Он ее украшению и укреплению отдавал почти все свои силы». Сергей Довлатов – уникальный случай в русской литературе, когда создается всеми книгами единый образ. Его герой, пишет Виктор Соснора, – это двухметровый чудак, неудачник, то фарцовщик без денег, то конвоир спецвойск, упускающий заключенных, то неожиданный муж, влюбленный и не знающий, где его жена, то русский в Америке, которого шпыняют люди намного ниже его и ростом и умом. Это Довлатов. Но Довлатов, пишущий, пристален, жесток, непрощающ, он создает себе множество щитов то грубого, то изысканного юмора и иронии, и за всем этим стоит мальчик, ранимый, добрый, чудесно-умный и чистый, которого я впервые увидел на университетском балу в 1962 г., на елке, где он стоял в галстуке, под потолок, и думалось: как жить тому, у кого головы всех друзей – под мышкой, а женщины – по пояс?»
Согласитесь, что время от времени нам нравится перечитывать книги, которые произвели на нас впечатление в юности. Один из таких авторов, лично для меня, Сергей Довлатов. Приятно вновь погружаться в его произведения и размышлять о некоторых загадках, сопровождающих эту монументальную фигуру современной литературы. Собственно, загадкой является уже тот факт, что Довлатов по-прежнему остается современным писателем, несмотря на свою раннюю смерть, более тридцати лет назад. Не каждого писателя вспомнишь спустя четверть века после его кончины. Тем более не всякого захочешь перечитать. А, главное, надо ведь учесть, что за этот немалый промежуток времени изменилось все. И в стране и в мире. Политика, экономика, техника, общество, наконец. Писатель Довлатов этого не застал и перемен не увидел. Он не думал, что СССР развалится. Едва ли владел мобильным телефоном, которые тогда не были распространены. Не представлял себе, что такое интернет, жидкокристаллический экран монитора и пр. Максимальным техническим достижением для него было освоение автомобиля и телефонного автоответчика. До последних дней в своей работе он пользовался авторучкой и блокнотом для записей, а также простой печатной машинкой с копиркой. Писал о том, что ему ближе. О том, что он хорошо помнил и знал. При этом все, о чем он писал – очень знакомо и близко нам, живущим сегодня. Мы его понимаем и, перелистывая страницы его книг (уже на планшетах), смеемся в тех местах, где автору было нужно, чтобы мы смеялись. И задумываемся там, где это требуется. Почему так? Может быть, потому что писал он о том, что не меняется десятилетиями? Что находится вне времени? О людях с их характерами, судьбами, проблемами и немудреным существованием. Об отношениях между людьми. О мелком и незначительном, что нам так привычно. О повседневном человеческом быте, в котором всегда есть место одновременно – смешному, грустному и страшному. Писатель никого не поучает, ничего не осуждает, не морализирует, не навязывает своих идей и мыслей. Он просто внимательно подмечает и точно выражает речь и поступки окружающих людей, способные вызвать улыбку, усмешку, ухмылку или хохот читателя. «Ад – это мы сами» – читаем мы у Довлатова. Но ведь и в аду имеются смешные стороны и детали. Довлатов умел обращать на них внимание и делал их более рельефными, выпуклыми. Вероятно, и в раю есть о чем взгрустнуть. Довлатов актуален, интересен и жизнеспособен. Многие его современники-писатели – ныне прочно забыты. Парадокс. Довлатов не врёт. Нигде и нисколько. Правда буквально взрезает пространство. Но главное достоинство писателя – конечно же, язык. Стиль. Довлатов – перфекционист. Он – чуткий стилист, в его сочинениях все слова во фразе обязательно должны начинаться с разных букв, это важно. «Шагал, который жил в Харькове», написал в одном из своих рассказов Довлатов (воспоминания писателя Виктории Токаревой). Ба, вот так странность: Шагал же жил в Витебске. И Довлатов, конечно, это прекрасно знал. Причина намеренного искажения фактов простая: он не мог поставить рядом две буквы «в». Написать «В Витебске» было невыносимо, это трудно поизносить. И здесь Довлатов был готов пожертвовать истиной, но не чистотой стиля
Проза Довлатова – исповедальная. Он пишет от первого лица. Все его книги – автобиография. Сергей Довлатов предвидел свою славу. Находясь в полной безнадёжности, он как будто слышал сигналы из будущего. Его рассказы понадобились всем. Пришло признание. Серьёзные критики сравнивают Довлатова с Достоевским.
Довлатов не дожил до старости, не увидел своих внуков. «Не дожил, не допел», как у Высоцкого. По-человечески это обидно. Что касается творчества – трудно сказать… Мне кажется, Сергей Довлатов успел спеть свою песню до конца. Он сказал главное о своём времени, о своём поколении. Всё творчество Довлатова умещается в четыре тома. Не много, если учесть, что у Чехова двенадцать томов. Довлатов жил сорок девять лет. А Чехов ещё меньше – сорок четыре, но написал больше. В чём причина? Возможно в том, что Довлатов – пил, а Чехов – болел? Туберкулёз не мешает творчеству, а пьянство мешает? Его наследие – четыре тома. Но количество не определяет качество. Сергей Довлатов пробуждал чувства добрые – это безусловно. Его герой пьёт, фарцует, и тем не менее его любишь. Довлатов никого и ничему не учит и никого не судит. У него нет «положительных» и «отрицательных» героев, все зависит от точки зрения. Потому что в этом и состоит главная правда жизни. Юмористическая и вместе с тем печальная проза Довлатова стала классикой и, как любая классика, ушла в народ в виде пословиц и поговорок: Довлатов часто говорил, что цель его жизни это то, чтобы его внук мог снять с полки книгу и сказать: « Вот! Эту книгу – все слова, все фразы в этой книге – написал, сочинил мой дед, Сергей Донатович Довлатов!» Его мечта осуществилась. Книги, написанные Довлатовым, нашли своего читателя. «В нашей литературе со всеми ее эверестами есть отныне особое довлатовское место, теперь уже навсегда отвоеванное, добытое поистине высокой предельной ценой. Ради него так много прожил и так рано умер Сергей Довлатов», считает его друг, поэт Евгений Рейн.
Готовясь к юбилею писателя, сотрудники отдела Абонемент ОУНБ им. Н.В. Гоголя подготовили книжную выставку «Друзей моих прекрасные черты», на которой помимо книг Довлатова представлены произведения его друзей, единомышленников, «шестидесятников»
Руководитель отдела Абонемент
Маторина Ольга Борисовна
